Юрий Мамлеев - “После конца” - это первый русский роман о конце мира

            Я не буду говорить о том, что произошло между концом мира, неполным концом мира и временем, куда попал Валентин, где произошел основной крах. Человечество, в которое попали герои это островок человечества,  который еще не погиб. Люди ожидают своей участи, многие верят, что конца даже не будет, хотя с другой стороны правитель чувствует, что он будет. За распространение слухов, что конец света окончательный,  конец света будет, в этой стране четвертуют. Вагилид по мере своих сил, по мере тех обрывочных сведений, которые содержатся у правителей Ауфири, этой страны создает  определенную картину падения человека. Вовсе это не означает, что между, скажем 21 веком или этим неполным концом, было лишь падение человечества. Были периоды расцвета, периоды открытий совершенно необычных знаний, о которых современное человечество не имеет ни каких представлений. Эти открытия касаются не каких-то открытий по поводу строения материи, экономики, а открытия по существу, открытия о человеке, о природе связанной с ближайшими регионами невидимого мира. Таким образом, восстанавливается картина и так же дается намек на определение, почему после смены расцветов и падений, неизбежен конец, который произошел, по крайней мере, не полный конец. Все это не входит в противоречие с откровениями о конце света в христианской религии и др. религиях, в которых тоже говорится о так называемом конце света. Собственно конец света означает переход человечества на совершенно новую, другую форму существования. Это иное небо, иная земля, но об этом в романе нет. Вот примерно, почему необходима хотя бы такая бледная, может устрашающая, может быть убаюкивающая история человечества от 21 века до его конца, неполного конца, потому что действие происходит как, будто бы история продолжается  в таких конвульсиях, в такой полу-агонии и одновременно связи, конечно, с невидимым миром.

     Д. К. Если брать аналогию с русскими походами в тонкий мир, там русский человек попадает в некую такую идеальную Россию в параллельном мире, некий идеальный мир для него, а здесь, наоборот, в некий ад. Но в каком-то смысле это русский поход в мир после конца. Как вам удалось создать целый метафизический мир “после конца” отличный от того, который мы привыкли наблюдать здесь? Когда читаешь роман, то чувствуешь некую реальность, которую можно пощупать руками, видишь целую картину, которая завораживает и погружает в этот мир, отличный от привычного мира современной цивилизации.

     Ю. М. Действительно, “Русские походы в тонкий мир” – это абсолютно другое произведение, роман наполненный оптимизмом, верой в Россию. Здесь совершенно другая ситуация, потому что это первый русский роман о конце мира. Фактически это  роман о конце мира, который все-таки идет в согласии с традиционалистическими представлениями о конце мира, хотя разумеется, здесь есть свобода моей интуиции, моих собственных представлений и кроме того это художественный роман. Вы сказали, что создана такая необычная атмосфера, целый мир и иная реальность, как, будто ее можно пощупать, можно видеть, как, будто она живая, потому что описаны эти конкретные люди будущего их образы, которые отличаются от нашего мира кардинально, не смотря на определенные сходства, но за счет чего создан этот мир. Переход от нашего мира,  к миру ‘’после конца’’ должен отличаться. В наших православных преданиях  написано, что перед концом мира, люди превзойдут чертей - это буквальное выражение, но смысл его ясен. Люди во зле превзойдут демонические силы. Надо себе представить, какие это будут люди, но совершенно ясно, что в нашем падшем мире это выражено и такие периоды были раньше и будут еще. Там это падение выражено, конечно, в очень сильной степени, но одновременно нельзя забывать, что человек это образ и подобие божие,  и там в этом мире, сохранились люди, которые люди, в настоящем смысле этого слова. Эта девушка Танира, в которую влюблен Валентин, Вагилид  и один из правителей, он в таком колеблющемся положении и др. Я даже не знаю, как сравнивать прошлое с нашим современным миром, такое прошлое, которое  современному человеку покажется  фантастическим. Это может быть Древняя Индия, не современная Индия. Современная Индия тоже отличается от западного общества коренным образом, но если взять древнюю Индию, я уверен, что для современного человека это будет какая-то иная планета, какая-то мистическая реальность. В меньшей степени, конечно, это древний Египет, но там все проще, все знания тайные были в руках жрецов, а люди тоже жили в бедственном состоянии духовном. Разрыв огромный, между знаниями в руках меньшинства и большинства, которое мало было связано с этим, по-видимому, так. Все-таки мы можем иметь некоторое представление о том, что будущее конца и не только будущее конца, или может быть будущее через тысячу лет, конец скажем эры водолея, будет кардинально отличаться от нашего времени, сохранив конечно человеческое. Но вот именно перед концом это настолько будет довлеть, что создаться практически фантастическая картина человеческого падения, что вытекает из некоторых пророчеств. Перед концом, как в любой агонии реализуется все самое тайное, до известной степени. Пророком этого конца был Достоевский, потому что Достоевский оголил человека до безумия. Ни когда в литературе еще не было такого, в мировой литературе, т. е. наряду с тем, что он показал высоту человека, в тех же Братьях Карамазовых, христианские глубины этой высоты, одновременно, он показал, насколько свободен человек, он свободен во всех смыслах этого слова. Он свободен как в добре, так и во зле, а надо сказать, что есть такая фраза: “Возможности зла неисчерпаемы”. Это Достоевский показал, что возможности зла неисчерпаемы – это бездна, которая  так же бесконечна, как бесконечно и небо над нами, как бесконечно и добро. Достоевский просто показал все эти возможности человека, в то время как скажем западные писатели, например Кафка, показали только маленькую часть того, что показал Достоевский. Кафка показал просто безысходность человека, но это однобоко. Достоевский взял всю картину этого мира, от добра до зла, и даже зло у него имеет какую-то таинственную окраску выхода, из чего выхода, мы не знаем. Тайна зла закрыта. Это как выразился один индус, о другом. Это тайна, покрытая тайной. Тайна зла  это тайна, покрытая тайной. Федор Михайлович писал об этом, но там, в далеком будущем “после конца”, совсем другая ситуация. Я изобразил, извините, не 19 век и даже не 21 век и вот то, о чем идет речь, там конечно это должно превзойти все мыслимые черты современного человека, и в тоже время сохранить с этим связь, потому, что прошлое чревато будущим.

Д. К. Особое внимание в книге уделено русскому языку.  Наместнику Ауфири, который умирает, он кажется, чудом мистически действующим на его душу, который оказывает необычайное  исцеляющее действие.  

Ю. М. Дело в том, что люди духа, которые сохранились в этом будущем, они помогли нашим нескольким героям вступить в контакт, с властителями этого мира. Один из них, советник, который умирает, слышит эту русскую речь, когда Валентин приезжает к нему с Танирой.  (Все это происходит на фоне романа нашего русского героя из 21 века и женщины будущего, женщины перед концом мира, что предает их любви, какой-то особый драматический оттенок). Советнику становится легче, и он не понимает, почему так велико воздействие этого неведомого языка, пришедшего из древних для него времен. Танира знает русский язык, поскольку Вагилид обладает магическими свойствами, кроме того, у них сохранились какие-то сведения из того мира, который погиб, из исторического человечества. Видимо у них сохранилась какая-то аппаратура с записью языков, сохранились материалы, начиная, от какого-нибудь 17 века до последних времен и все это было засекречено. Вагилид имел доступ к этому, он обучил Таниру, он изучил древние языки, в том числе русский. Когда Валентин стал говорить с Танирой на русском языке, он был потрясен не только красотой этого языка. Вы знаете, когда мы с Машей были во Франции на одной встрече и говорили на русском языке, напротив нас сидела такая весьма интеллигентная, прекрасная настоящая француженка,  дама пожилая, и она вдруг спрашивает нас по французски – “Скажите, на каком прекраснейшем языке вы говорили, что за прекрасный язык?” Но дело не только в красоте русского языка, а дело в каком-то его глубочайшем звучании. Я не говорю о смысле, я не говорю о возможностях русского языка, они необыкновенны просто, я говорю о музыке языка и видимо каком-то особом магическом звучании русского языка, потому, что его происхождение исходит из настолько глубоких времен, которые еще толком не изучены.  История русского языка уходит в глубины, он связан с протосанскритом это совершенно очевидно, поэтому звучание этого языка необыкновенно, оно имеет воздействие очень сильное. Когда я попал на запад, я почувствовал это. Мне просто нужно было иногда слушать русскую речь по телевидению или еще где то, независимо от того смысла, что там говорят, потому что само звучание, интонация русского языка – это целая поэма.

 Д. К. В романе есть еще один герой, который немножко остается за кадром, Кромул, со своей  метафизической миссией, слегка непонятной, мне показалось.

 Ю. М. Да и этот Кромул, как бы закрыт, он руководитель такого тайного общества, которое наводит ужас даже на этих людей, на обычных людей конца мира, в том числе и на правителей. Он сам обладает влиянием и властью и описана его дочь. Валентин попадает к нему на какое-то время, подвергается исследованию, потом его выпускают, но дело не в этом, там  есть многие явления: дом первого безумия, дом  второго безумия, которые не раскрыты в романе. Что это такое? Кое-что не раскрыто, закрыто просто, закрыто и все и так и должно быть.… Особенно если учесть, что многое, происходит в отдаленном и тем более драматическом будущем. Понимание этих явлений полностью закрыто для современного человека. Но относительно этого героя можно сказать, что там есть какая-то странная попытка понять ад и попытка, может быть, найти смысл зла, вообщем, это особый разговор. Эти герои отрицательные, хотя смешно говорить о таких терминах, отрицательный и положительный, но это конечно негативный, такой демонический аспект, попытки какого-то выхода, потому, что, надо сказать, все существующее в мире, в том числе, и демоны, все это творение Божие. Другое дело, что этому творению дана свобода, в том числе свобода зла и т. д. Но это все равно связано с Богом, с Абсолютом, потому что от Бога исходит бытие и поэтому все, что существует абсолютно все, так или иначе связано с Богом, потому что бытие от Бога. Вот видите, так что здесь есть такая запутанность. Я привел стихотворение из Валентина Провоторова:

Знают трое о тайне зла.

А тебе без креста полезно

Нам не душ и не блуда надо

Только верных имен из бездны..

В этом тайном обществе пытаются  раскрыть другую тайну, еще более глубокую тайну ада, потому что Кромул чувствует, что ад близок, ад объял землю. Но этот роман, вы знаете, не о безысходном, он страшный, но не наивно пессимистичный. Когда сам Террап (образ очень интересный,  правителя этой страны Ауфири)  разговаривает с Фурстом, вторым человеком государства, Террап говорит ему следующую вещь – Вы знаете, я удаляюсь от руководства страной, и я считаю, что человечество проиграло свою историю.  И тогда Фурст ему возражает –  Я так не считаю, потому что может мы и погибнем, но известно, что перед концом, в историческом человечестве, было много праведных, замечательных добрых людей, которые согласно христианскому откровению спаслись.

И они, по крайней мере, часть их будут жить в ином мире, когда не будет времени, будет иное время, иное небо, иная земля и т.д. И непосредственное воздействие будет на этот мир. Фурст повторяет смысл слов из откровения, так что он говорит -  Нет, значительная часть человечества спаслась, исходя из того, чему они следовали, своим религиям, они спаслись. Тот отвечает так – Я ни чего не знаю об этом человечестве, о котором вы говорите, я говорю о наличном человечестве, о том которое существует сейчас. И на этом разговор окончился. Там вы увидите довольно много загадочного в этом романе, так и должно быть.

Д. К. В романе - эта цивилизация, так называемая, которая создалась она, увлечена демонами.

Ю. М. Да это так, но что касается демонов, самое интересное, что там не все однозначно.

 Во-первых, есть такие люди, как Вагилид, но их мало конечно очень, во-вторых, показано увлечение демонами. Это тенденция, которая в народе, а правители, они не очень сочувствуют этой чертомании, как там сказано, потому что они знакомы с различными материалами из предыдущей  истории человечества, которая последовала уже после 21 века. Они знают, что это за силы и поэтому там такие противоречия растут. Кто-то из властей сочувствует этому движению. Там есть такая тенденция, тенденция жуткая и она может быть, потому что я перенес это из православных преданий (христианская традиция). Тенденция такая, некоторые жители  убеждены, что для того, что бы спастись и не попасть в ад, людям надо превратиться в чертей, фактически следовать им, что бы после смерти переродиться в бесов. В романе есть один герой, который является секретным агентом, так его любимая мечта - стать чертом. Таким образом, это уже такой предел, до которого могут дойти люди, дальше уже идти не куда. И чертомания, она связана с толпой и это происходит не так четко и метафизично, а все это бродит, как какая-то пьяная одурь. Потому что, совершенно очевидно, что на протяжении всей истории человека, все это в разной степени присутствовало,  выпадают, может быть, эти материалистические столетия 19-21 века, которые еще связаны с материализмом. Последующий опыт и прорывы в ближайшие параллельные миры возвращают опять к тому времени, уже на другом уровне, когда эти уровни уже были открыты, очевидно, открыты и другие миры.  Когда Фурст, (второе лицо в Ауфири), спросил через Таниру, которая переводила для  Валентина - видел ли он черта? Что-то в этом духе. Валентин ответил - Не видел, не сподобился, так немножко иронично.  И тогда Фурст посмотрел на Таниру и сказал – Он что идиот.

- Это означает,  она немножко смутилась и сказала – Вы знаете, он жил в такое время, когда этот портал был закрыт по ряду причин. Все это показывает, что контакты были вполне естественные, но дело в том, что там описано время, когда демоны покинули уже этот мир, остались самые из них комичные. Остался интерес демонов к этому тайному обществу, которое серьезно  интересуется демоническими силами. Это были какие-то маргинальные черти, безумная нечистая сила, которую еще интересовала планета, остальные отошли. Народ в какой-то связи был с ними. Там проходила замечательная демонстрация, лозунгом которой было – “Свободу людям и демонам”. И вот видите, у них был целый круговорот всяких отношений с нечистой силой, но остались попытки какой-то связи с Богом, хотя все то, что имело непосредственное отношение к духу, было категорическим образом запрещено, и это включая религию, включая философию, искусство. Вагилид обо всем этом знал тайно, но это тоже характерная черта любого падшего общества - ненависть к духу, ненависть к духовным проявлениям человека.

Д. К. В романе религия делится на веру в понятного и непонятного, что это такое?

Ю. М. Дело в том, что хотя традиционные религии запрещены в этом обществе, но полностью вытравить из человека представления о силе, которая выше человеческой,  невозможно и поэтому там существует именно такой суррогат религии. Один тип - это вера не то что в Бога, а в какую-то высшую силу под названием понятного, т. е. это понятный Бог, которому было  даже  разрешено какое-то поклонение. Вера в понятного - это псевдорелигия, которая периодически была разрешена для народа. Сделано это было для того, что бы у народа был  какой-то выход. Всемогущий там был превращен в нечто понятное, в нечто абсолютно доступное, что бы не было ни каких волнений по этому поводу и т. д.  Для так называемой элиты  было введено понятие непонятного. Иначе говоря,  это было уже обращение к непонятному, потому что в действительности, в явлении  высшей силы для них  всех было  много непонятного. Обращение к непонятному было более  высшим уровнем, чем обращение как бы к понятному и дейcтвовало только для элиты.

Д. К. В мире “после конца”  видны какие-то гипертрофированные отрицательные черты нашего времени, например, “страна деловых трупов” напоминает гипертрофированный современный деловой мир западной цивилизации бизнеса. Все наши беды, недостатки нашей цивилизации, то на что мы только начинаем наступать, там все это расцвело,  все эти пороки все безумства человечества, куда человек может упасть и  книга получилась, как некое предупреждение.

Ю. М.  Знаете, ведь история человечества ни когда не была оторвана полностью от прошлого. Если брать историю древности, и сравнивать ее с современной историей, то огромное отличие, качественное отличие античных людей от современных людей является отличие по существу. Если так можно выразиться  человеческое отличие человека. Тем не менее, у нас сохраняется много общего и даже во время падения и упадка римской империи это общее для разных периодов в человеческой природе сохранялось. Так что при всех различиях сохраняется, какая-то нить, связывающая самое дальнее прошлое с самым дальним будущим. И это не только в стране “деловых трупов”, где все гипертрофировано. Это изображение людей, помешанных на бизнесе, власти денег над человеком, таким образом, что все кроме этого материального, по существу вытеснено из сознания. Они становятся, так называемыми маньяками этих дел и превращаются в духовных трупов,  которые обречены. Потому что у них нет ни какого будущего, и собственно трудно представить, что от них останется после смерти, т. е. полный конец человека как такового. Но это в стране деловых трупов, в стране, же где происходит главное действие, там еще жива мысль, там еще судороги, там поиск и там много хороших людей. Не все там так плохо и с другой стороны там есть явления, которые не укладываются совершенно в современном мире, хотя опять-таки, много ужасного, что есть в современном мире, в гипертрофированном виде есть и там.  Но не только это, есть еще то, что в нашем современном мире нет и быть не может. И поэтому эти картины мира после антропологической катастрофы несут в себе различные качества, в том числе это и предупреждение. Конечно, сейчас это до такой степени не дошло. В современном мире ненависть к духовному присутствует очень явно, потому что современное общество это общество потребления. Эта цивилизация уйдет по смыслу самого откровения, по смыслу замысла Божьего в человеке.  Естественно еще после 21 века будет период расцвета, период, когда спадет пелена вся эта идиотская материалистического мировозрения. Будут, конечно, и периоды страшных опасностей. В романе показывается, что до того, как дошло до конца было очень много всего. Большое внимание в Ауфири уделяется профанации духа. Даже отрицание духа, как в советское время, оно не так действует губительно, как профанация духа. В этом случае, под видом духовной жизни подается суррогат, подается профанация этой жизни – это может быть действительно опасно для людей. Когда действует запрет, как было в советском союзе, тогда возникает контр-движение наоборот. В то время было  много верующих людей, которые ходили к православным священникам, которые  их принимали на своих квартирах, рискуя при этом. Но когда идет профанация – это гораздо хуже.  Получается картина такого свойства, и она совмещает в себе две вещи. С одной стороны,  там есть описание пороков человечества,  которые прекрасно существуют сейчас и они и были и будут частично и виден тупик, к которому они ведут. С другой стороны, там присутствуют те заблуждения, которых сейчас нет, и они предают этой картине совершенно, как вы сказали, невиданной такой характер, полуфантастический. Иначе и быть не может. Потому что помните, как написано у Набокова в одном рассказе:  Человек умоляет какого-то тайновидца, что бы он открыл ему  устройство мироздания. Тот отказывался, отказывался, человек его умолял и тогда этот тайновидец нашептал ему эту тайну мироздания. Когда человек этот расслышал, то умер от удивления. И поэтому там в этом романе, конечно, есть моменты, которые в нашем мире не присутствуют пока. Вот все что я хотел сказать о связи с прошлым и будущим.

Дмитрий Коледин, Переделкино, сентябрь 2011 г. Специально для cult-portal.ru